самая тонкая талия, прикрытая набедренной юбкой. Ее темно-коричневые волосы спускались кудрями по плечам до груди, дополнительно привлекая взор. Карие, с прищуром, глаза, внимательно осматривали каждого гостя. Д’Энуре показалось, что на нем она останавливала свой взгляд чаще, чем на других.
Пир шел своим чередом, как позади Арчибальда раздались тихие шаги. Обернувшись, он увидел Кирюма.
– Простите меня, Д’Энуре-ати, надеюсь, я Вас не напугал?
– Что вы, что вы! Прошу присаживайтесь, – Арчибальд подвинулся, но Гашим отрицательно закачал головой.
– Это обед, предназначенный для послов, что прибыли к Его Величеству. Если я сяду, то сильно его оскорблю, так что я побуду позади Вас, если, конечно, Вы не против.
Он сел на подушку позади Юиль, таким образом, чтобы его могли слышать и Арчибальд и Тог’рек.
– Все так серьезно?
– Да, Д’Энуре-ати, если я подсяду, то утро мне не суждено будет встретить.
– Как все строго. А тогда стоило ли вам приходить?
– Скоро начнется официальная часть, а из вас никто на зулти не говорит.
– А почему он не может по-имперски сказать-то? – встрял варвар.
– Потому что он владыка другой страны, и должен выражаться на языке своей родины, дубина ты! – поставила на место здоровяка Юиль.
– Тихо! – зашипел Арчибальд, пытаясь погасить еще не разгоревшийся конфликт. – Не забывайте, где мы находимся.
– Она первая начала, – еле слышно произнес обиженный варвар. Это звучало столь по-детски, что Арчибальд не вольно улыбнулся, но все равно произнес:
– Тихо, говорю!
Будто бы ожидая этих слов, наследный принц поднялся, и несколько раз стукнул перстнем по краю золотого кубка, призывая к тишине; все шепоты и позвякивания посуды тут же утихли. Принц сделал величавый жест рукой и бросил пару фраз на зулти громко и отчетливо
– Его Величество приветствует всех собравшихся послов и благодарит их за столь долгий путь, – перевел Кирюм. Позади всех послов стояли такие же секретари, как и Кирюм, что тоже служили им переводчиками.
Еще пара фраз.
– Его Величество уверен, что союзы, заключенные в ближайшие дни, продлятся долго и будут продуктивными.
Еще пара фраз.
– А теперь, Его Величество хочет представить всех послов, что посетили сей пир.
Далее Сулладин перечислял всех гостей, от самого края стола и выказывал им свои благодарности, не забывая расставлять акценты в отношении каждого из посольств. Арчибальд был уверен, что речи были заготовлены заранее, но не судил Сулладина за это строго, такая подготовка была естественна для всех приемов, всех аристократов, вне зависимости от того, в какой стране те живут.
Когда почти дошла очередь до посольства Империи, и Арчибальд приготовился подняться для приветственного слова, наследный принц обратился не к ним, а к послам Джунглевых островов. Это удивило многих, ведь посольство возглавляла Тцакаджавея, дочь королевских кровей, в отличии от посольства Империи, где коронованных особ не было. Строго говоря, это была грубейшая ошибка, которую владыка целой страны допустить не мог, и Арчибальд напрягся. Сулладин не показался ему глупцом, а значит, сделал он это с какой-то определенной целью.
Ее Высочество принцесса Тцакаджавея, лишь бросила мимолетный подозрительный и невероятно опасный взгляд на Д’Энуре, но с достоинством поднялась, и продекламировала свою речь, «о процветании союза двух стран, что одинаково преданы учению солнца».
После Сулладин протянул руку в сторону Д’Энуре и произнес несколько очередных фраз на зулти.
– Его Величество хочет лично поприветствовать столь дорогого гостя. Того, кто прибыл из Империи Августа; того, чья слава будоражила и продолжает будоражить умы многих смелых людей; того, чье милосердие и сострадание к попавшим в беду давно вырезано в тысячах легенд всех стран обоих континентов; того, чья сила и мощь была и остается эталоном для каждого, кто способен ее осознать.
– Верховного Архимага, Арчибальда Д’Энуре! – произнес сам Сулладин на имперском языке.
Пока Арчибальд поднимался для ответного слова, по залу пронесся шепот, коего не было и близко во время представления других послов. Теперь они все смотрели на него с изумлением и опаской, даже сопровождающие принцессу Тцакаджавею послы. Из всех людей невозмутимыми оставались лишь послы Империи, Белого Града, сам Сулладин и, к удивлению Арчибальда, принцесса Тцакаджавея. Она лишь чуть дернула бровью и продолжила смотреть на него. Только теперь ее взгляд полнился не раздражением, а любопытством.
– Многоуважаемый принц, многоуважаемые послы. Я невероятно рад, что мне посчастливилось оказаться здесь среди множества столь достойных людей. И я, как глава посольства Империи, хотел бы, от лица всех прибывших послов выразить глубокую признательность хозяину столь грандиозного пира, – он кивнул в сторону Сулладина и тот тоже ответил ему кивком. – Я уверен, что все союзы и договоренности, к коим мы придем, будут плодотворны и взаимовыгодны. И пусть стены этого величественного дворца, видевшие большую часть истории этого мира, будут тому свидетелями!
Арчибальд поднял бокал, и все так же синхронно подняли вместе с ним, даже Сулладин. Д’Энуре сел на свое место, а принц бросил еще пару фраз.
– Его Величество тронут Вашими словами, Д’Энуре-ати. Получить столь лестную оценку от такого человека большая честь для него. Он уверен, что все, что было сказано обязательно исполнится. А теперь Его Величество предлагает продолжить пир, – перевел Кирюм.
На этих его словах в зал забежали десяток слуг, что с проворством акробатов забрали пустые блюда и водрузили на стол новые. Угощения на блюдах теперь сильно отличались от предыдущих; место мяса, рыбы и небольшой толики овощей и фруктов заняли гигантские блюда со сладостями. Тут была и выпечка, и яркие фрукты, и пудинги, и разнообразные желе, и заливные конфеты, и еще сотни самых разнообразных сладостей, что пахли так ароматно и пряно, что Арчибальд пожалел, что у него не такой вместительный желудок, как у Тог’река. Перед речью Арчибальд был уверен, что больше не сможет съесть ни кусочка, но вид и запах такого стола снова разжег в нем неимоверный аппетит.
Он положил глаз на оранжево-красный виноград, но тот был далековато, а тянуться к нему, пока на тебя все пялиться, не хотелось. То, что он стал предметом всех разговоров и пересудов за столом, он не сомневался; Арчибальд чувствовал это своей кожей. Пару случайно брошенных взглядов на послов, что деловито отворачивались в другую сторону, лишь подтверждали верный ход его мыслей.
Когда количество сладостей сильно уменьшилось, Сулладин опять взял слово. Он вновь произнес благодарности и пригласил всех присутствующих на свою коронацию, что должна была состояться через пять дней. Но тут, к удивлению Арчибальда, выступил Главный Астроном, пожилой старик, что тихо просидел весь вечер.
– Что он хочет? – спросила Юиль у Кирюма.
– Он предлагает перенести коронацию на десять дней, – лицо секретаря было таким же встревоженным, как и у советников.
– Но зачем?
– Секундочку…
По мере того, как Главный Астроном продолжал свою речь, лица советников прояснялись, и они утвердительно закивали головами.
– А, понятно, – так же просиял Гашим. – Он говорит, что
